Дозоры. От Ночного до Шестого (сборник) - Сергей Лукьяненко

Но хоть природу изменить и невозможно, зато ее всегда можно обмануть. На время.

Поэтому в своем кабинете я посидел несколько минут за столом, проглядывая бумаги и дымя сигаретой. С год назад Игорь, фанатично увлекшийся здоровым образом жизни, развернул целую кампанию по запрету на курение в помещениях Дозора. В целом с его доводами были согласны все, включая самих курящих. А вот в частностях все во мнениях разошлись. Разумеется, в помещениях, где работали некурящие, никто и так не дымил. В общественных местах это разрешалось, если никто не был против. Травились табаком все либо в курилках, либо в своих кабинетах… конце концов, для очистки комнат от табачного запаха требовалось не слишком много магии. Но Игорь стоял на своем, ругал табачное вонище, ставил в пример цивилизованную Европу, напирал на то, что стыдно перед приезжающими оттуда коллегами (хотя что-то не замечал я переживаний у европейских Иных, когда те пили на фуршетах водку, курили в комнатах или, к примеру, закупали сотнями в магазинах подозрительно дешевые «лицензионные» диски с фильмами и музыкой). Кончилась агитация в тот момент, когда Гесер, благосклонно выслушавший выступившего с инициативой Игоря, сказал: «Правильно, курить надо трубку или кальян, а не вонючие сигареты…» Игорю бы вовремя остановиться, но он в запале сообщил, что кальян, трубка и сигары – это еще хуже, чем сигареты: «Вонище-то куда хуже!» Гесер помрачнел и поинтересовался, надо ли ему отныне, когда он решит сосредоточиться на обдумывании важных проблем, выбегать на улицу с кальяном? А потом спросил, нет ли разницы в климате между Европой, где в декабре можно выйти из здания в рубашке, и Россией, где даже в Москве минус двадцать – не редкость? После этого тема как-то сама собой закрылась. Игорь некоторое время ходил обиженный, из помещений, где кто-то курил, демонстративно удалялся, но потом борьба за здоровый образ жизни в его увлечениях сменилась борьбой против дискриминации Иных слабой магической силы.

Поскольку я визита Игоря не ожидал, то курил беззастенчиво, проглядывая накопившиеся бумаги.

Расписание занятий в школе для начинающих Иных. Это подождет.

План переподготовки Иных пятого-четвертого уровня с целью выявления более сильных магов. Уже интереснее… я внимательно посмотрел на листок, прочитал замечательную фразу «Целью проведения данной переподготовки является переподготовка с целью выявления…», после чего затосковал, подписал бумаги и бросил в папку «Одобрено». Листы побледнели и исчезли, телепортировавшись к своему автору.

Так, что еще?

Расписание занятий для патрульных по теме «Некоторые аспекты взаимодействия с сотрудниками Дневного Дозора в ситуациях обнаружения и задержания «диких» Иных». Тезисы занятий я просмотрел с большим интересом. Вести занятия собиралась Ольга, что интересно было само по себе. Да и тема эта оставалась вечно животрепещущей и актуальной – далеко не всех Иных обнаруживали и инициировали сотрудники Дозоров, частенько люди обнаруживали свои магические способности самостоятельно… и могли наломать немало дров. Вне зависимости от того, кем были – Темными или Светлыми.

Так что я даже отметил в ежедневнике завтрашнее занятие, чтобы зайти на него самому. Не в качестве инспектора, а простым слушателем. Учиться всегда пригодится.

А это что?

Снова Ольга?

Забавно. Ею овладел какой-то преподавательский зуд, не иначе. Лекция для сотрудников на тему «Действия Дозоров в условиях техногенных и социальных катастроф, особенности взаимодействия с человеческими правоохранительными структурами». И две пометки. Первая – «присутствие желательно», так что это только по форме лекция свободная для посещения, на самом деле явиться туда рекомендовано всем. Вторая – «приглашенный гость, не-Иной».

Совсем интересно!

И лекция началась полчаса назад… интересно, а почему ни Ольга, ни Гесер мне про нее не сказали ни слова?

Я решил, что на сегодня бумажная работа у меня закончилась, и встал. Будем считать, что это и посещение рекомендованной лекции, и инспекция одновременно. На самом деле пометка «присутствие желательно» развязывала мне руки. Просто так явиться на лекцию Ольги было бы некрасиво, выглядело бы официальным визитом. А так – все в порядке. Пришел поучиться.

Лекционный зал был битком набит, и я почувствовал себя полным идиотом. Пожалуй, собрались все, кроме Гесера (уж ему-то учиться даже у Ольги нечему) и дежурных.

Вошел я под взрыв хохота собравшихся. И даже замешкался на пороге. Но смеялись, к счастью, не надо мной. У двери вообще было достаточно темно, и меня никто не заметил.

Ольга стояла на маленькой трибуне возле лекционной конторки и с улыбкой смотрела в зал. Когда хохот стих, она произнесла:

– И тут я и говорю: «Франс, а почему у вас обе перчатки на правую руку?» Он смотрит на Виллема, краснеет и кричит: «Дьявол меня раздери, так это была твоя рука!»

Зал стонал от хохота. Зал гоготал, хихикал, хрюкал и повизгивал. Очевидно, история была очень смешная – вот только я застал самый конец.

Нет ничего нелепее человека, который, услышав финал анекдота, начинает жалобно просить: «А про что, про что это было? Что там вначале случилось?»

– И что Виллем? – выкрикнул кто-то из зала.

Ольга, похоже, ждала этого вопроса, и ответ был заготовлен.

– А Виллем смущенно опускает глаза и отвечает: «Да, минхеер Франс. Но это была не рука».

Зал снова полег в пароксизмах хохота. Пожалуй, еще более сильных. Я вздохнул, привалился к стене и стал ждать.

На то, чтобы восстановился порядок, потребовалось минуты две. После этого Ольга, видимо, сочтя внимание зала в достаточной мере прикованным к ее словам, произнесла:

– А теперь встречайте нашего гостя, старшего сержанта полиции Дмитрия Пастухова!

Становилось все интереснее и интереснее! Я мысленно похвалил себя за стратегически верную неприметную позицию у дверей и присел на корточки. А на трибуну, с которой, хлопая в ладоши, сошла Ольга, смущенно улыбаясь, поднялся мой старый, хоть и шапочный знакомый – старший сержант Дмитрий Пастухов.

– Здравствуйте, – неловко, но в принципе искренне и дружелюбно улыбаясь, сказал Дмитрий. – Мне очень приятно, честное слово, что вы меня пригласили.

Зал неожиданно зааплодировал.

– Я, конечно, не Франс и не Виллем, – продолжал ободренный Пастухов. – Но работа – она всегда работа, в любой стране и в любое время. Верно? Так что спрашивайте, отвечу… только учтите, я старший сержант, не какой-нибудь там начальник…

– А что так долго засиделись в сержантах? – подала голос из зала молоденькая девчонка из исследовательского отдела.

– Знал бы, что к себе выступать позовете, – генералом бы стал! – отшутился Пастухов. Похоже, обсуждать свою неторопливую карьеру ему не хотелось.

Собравшиеся, впрочем, были настроены дружелюбно. Первым встал Алишер и спросил:

– Дима… можно просто Дима?

– Конечно!

– Давайте обсудим такую ситуацию. В городе происходят какие-то волнения, полиция пытается восстановить порядок. Сил не хватает. Толпа поджигает машины, грабит магазины, избивает мирных прохожих. И вот к вам, обычному сержанту патрульно-постовой службы, подходят два человека. Один говорит, что способен утихомирить толпу, людям станет стыдно и они разойдутся по домам. Другой – что способен напугать толпу, причинить людям боль и они разбегутся по домам. Чью помощь вы примете?

– Да кто первый подойдет! – не задумываясь ответил Пастухов.

– А если подходят двое сразу? – не сдавался Алишер. – А помощь принять можно только от одного?

Пастухов задумался буквально на секунду. Потом уверенно сказал:

– Того, кто напугает и сделает больно. Спросите почему?

Ну надо же! В моем знакомом таился неплохой оратор! Или это Ольга перед выступлением как-то стимулировала его способности общаться с залом?

– Почему? – послушно спросил Алишер.

– Да потому что «стыдно» – это для ребенка, который на заборе слово из трех букв написал! – убежденно произнес Пастухов. – Да и то… по нынешним временам это уже даже ребенку не стыдно. Как застеснялись и разошлись – так и снова пойдут безобразничать! А вот если больно и страшно – это до мозгов доходит, до печенки, это в подсознании откладывается. Тем более речь-то у нас о ком?

– О ком? – зачарованно повторил Алишер.

– О лицах, которые уже совершают групповое правонарушение! – энергично взмахнув рукой, сказал Пастухов. – Массовые беспорядки, нарушение правил проведения собраний и демонстраций, несанкционированный митинг, уничтожение чужого имущества, бандитизм, разбой, кража, хулиганство, нанесение телесных повреждений… В общем – весь букет! А удастся ли всех потом найти, задержать и привлечь к суду за содеянное? Не факт! Скорее всего десяток стрелочников выберут для показательной порки, остальные отделаются легким испугом. Так что хорошо бы наказать прямо в процессе пресечения противоправной деятельности. Пусть будет больно – раз, страшно – два!